![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tallioriИерусалим - дремлющий старик. Он спутал времена и обстоятельства, плохо разбирает, кто здесь, почему здесь, он не помнит, какого он рода и племени, ему всё равно... Люди приходят, он спит. Ему снятся причудливые сны: о неведомых камнях, золотом ковчеге, осеняемом херувимами, сны об аребесках, о слоях легенд, тонких тенях крестоносцев и султанов. Каждый следующий сон все тоньше, все невесомее, все призрачней, а те, доисторические - самые сочные, самые невероятные, самые твердокаменные - в них мстительный Бог творит и меняет мир, насылает потоп, избирает и водит народы, строит храмы и создает существующее из несуществующего, изгоняет армии и разрушает тысячелетние стены... Видения слипаются с нынешним: кипением паломников и туристов, китайским барахлом, сувенирами всех религий, распятиями, менорами и полумесяцами, бусинами бедуинов, инкрустированными шкатулками, шахматными досками, стертыми камнями мостовой, фалдами расшитых платков, запахами благовоний и мусора, мяса, кофе, апельсинового сока, доносящимися из окон звуками иудейской молитвы (детскими голосами), арабской попсой, почему-то, внезапно, волынкой, фальшиво играющей "Scotland the Brave", голосами и звуками - и всё это заперто в стены из белого, слегка розоватого, едва желтоватого иерусалимского камня, который делается золотым на закате. И там, на закате же, под башней Давида, тайком целуются двое: девушка в исламском платке и ее друг, а рядом правоверный иудей ругает троих мальчишек за игру в мяч об стену, да и в шаббат!
Здесь все спешат и все дремлют - одновременно. Беспорядок и устои - в одном. Несовместимое и исключающее - рядом, друг у друга на головах, в шатком равновесии. Пожалуй, если бы старик-Иерусалим проснулся, миру бы пришел конец. Нельзя, чтобы вот всё это всколыхнулось, зажило по-настоящему. Его тут слишком много. И оно такое древнее, как все драконы, все воспоминания, все камни мира. Ему лучше дремать, право.
В Храме Гроба Господня в воздухе висят мириады молитв, желаний, ожиданий, усталости, слез, пота людей в очередях, копоти и толканий поджатыми локтями, это такой Иерусалим-концентрат, вытяжка города, тяжкая, многослойная, словно торт, сложенный из истории, бескислородного воздуха, темных подворотен, истоптанных подземелий, луча света из-под потолка, новых конструкций, старых фундаментов, свечей больших и малых, полиции у турникетов, средневековых графитти, фресок под истертым стеклом, липких поручней, стаек женщин в платках, голосов экскурсоводов... Только в подземной армянской часовне и у африканцев неожиданно веет свежестью, старик-копт дремлет на потемневшей от времени скамье, в аскетичном, крохотном храме туристическая дорожка отгорожена старой металлической решеткой со следами ржавчины, наряды священников, выставленные за оградой, вышиты крестиком, с таким традиционным нашим узором треугольничками. Старик дремлет, ворочаясь от потоков туристов и поклонников.
У Стены Плача - досмотр вещей, солнце и суровые смотрители, ведь мы пришли в шаббат, но мне надо передать записку, врученную знакомой. Все молятся, припадая к камням, Храмовая гора закрыта, я издалека осматриваю камни и раскопки под стеной. Здесь часто тянет улыбаться. Это словно защитная реакция - так много всего вокруг, что важно показать - ты друг, ты желаешь не нападать. На улыбку не все отвечают, но все замечают.
Странный город. Молодая часть окружает Старую, растет причудливыми мостами и новыми зданиями, течет потоками машин - точно юные потомки патриарха, живущие под его боком, но включенные в него, подчиненные ему...
А потом, когда мы шли к парковке через квартал бутиков, закрытый в субботу до заката, там зажигались гирлянды огней, вдруг загорались витрины и появлялись гуляющие, и я испытала странное дежа вю: показалось, что я внутри "Брошенного города" из "Унесенных призраками" - помните момент, когда после заката обиталище духов оживает, вспыхивают фонарики, начинается движение теней внутри лавок?
Это было здорово, но совершенно непонятно :) Чтобы жить в этом месте и не сойти с ума, надо быть глухим и слепым :) Совершенно бесчувственным.
Здесь все спешат и все дремлют - одновременно. Беспорядок и устои - в одном. Несовместимое и исключающее - рядом, друг у друга на головах, в шатком равновесии. Пожалуй, если бы старик-Иерусалим проснулся, миру бы пришел конец. Нельзя, чтобы вот всё это всколыхнулось, зажило по-настоящему. Его тут слишком много. И оно такое древнее, как все драконы, все воспоминания, все камни мира. Ему лучше дремать, право.
В Храме Гроба Господня в воздухе висят мириады молитв, желаний, ожиданий, усталости, слез, пота людей в очередях, копоти и толканий поджатыми локтями, это такой Иерусалим-концентрат, вытяжка города, тяжкая, многослойная, словно торт, сложенный из истории, бескислородного воздуха, темных подворотен, истоптанных подземелий, луча света из-под потолка, новых конструкций, старых фундаментов, свечей больших и малых, полиции у турникетов, средневековых графитти, фресок под истертым стеклом, липких поручней, стаек женщин в платках, голосов экскурсоводов... Только в подземной армянской часовне и у африканцев неожиданно веет свежестью, старик-копт дремлет на потемневшей от времени скамье, в аскетичном, крохотном храме туристическая дорожка отгорожена старой металлической решеткой со следами ржавчины, наряды священников, выставленные за оградой, вышиты крестиком, с таким традиционным нашим узором треугольничками. Старик дремлет, ворочаясь от потоков туристов и поклонников.
У Стены Плача - досмотр вещей, солнце и суровые смотрители, ведь мы пришли в шаббат, но мне надо передать записку, врученную знакомой. Все молятся, припадая к камням, Храмовая гора закрыта, я издалека осматриваю камни и раскопки под стеной. Здесь часто тянет улыбаться. Это словно защитная реакция - так много всего вокруг, что важно показать - ты друг, ты желаешь не нападать. На улыбку не все отвечают, но все замечают.
Странный город. Молодая часть окружает Старую, растет причудливыми мостами и новыми зданиями, течет потоками машин - точно юные потомки патриарха, живущие под его боком, но включенные в него, подчиненные ему...
А потом, когда мы шли к парковке через квартал бутиков, закрытый в субботу до заката, там зажигались гирлянды огней, вдруг загорались витрины и появлялись гуляющие, и я испытала странное дежа вю: показалось, что я внутри "Брошенного города" из "Унесенных призраками" - помните момент, когда после заката обиталище духов оживает, вспыхивают фонарики, начинается движение теней внутри лавок?
Это было здорово, но совершенно непонятно :) Чтобы жить в этом месте и не сойти с ума, надо быть глухим и слепым :) Совершенно бесчувственным.
